Российской империи, как и другим европейским странам, требовались деньги на вооружение. Источником покрытия военных расходов стала денежная эмиссия, по-простому говоря – выпуск денег в обращение.
Весной 1915 года в России уже ощущался монетный голод. Требовалось огромное количество бумажных денежных знаков, объемы которых просто не успевали произвести. В итоге было упрощено производство однорублевых банкнот: на кредитных билетах теперь просто печатали номера, присваиваемые целому ряду таких билетов. Под одним номером изготавливали 1 миллион банкнот.
Согласно данным Государственного банка, золотая монета в России исчезла из обращения в начале 1915 года. К осени того же года исчезла и серебряная рублевая монета. Что же касается монет в 5, 10, 15 и 20 копеек, с 1867 года чеканившихся в 500-й пробе серебра, то и они уже практически не обращались, несмотря на усиленные выпуски. Более того, из обращения стала вымываться даже медная монета!
В Министерстве финансов это явление справедливо связывали с неудачами на фронте, отступлением царской армии, вынужденной оставить Варшаву, Брест и Гродно. По словам современника, «жители, напуганные всевозможными слухами, стремились запастись возможно большим количеством разменной монеты, являющейся в глазах менее образованных людей денежными знаками с более осязательной ценностью, чем бумажные кредитные билеты».
С появлением беженцев массовый психоз по припрятыванию и собиранию серебряных и медных монет докатился до Петрограда и Москвы. Спрос на монету подскочил по всей стране: в районах вблизи линии фронта, в крупных городах, на юге России и на Кавказе.
Что оставалось делать минфину? Конечно, придумывать заменители. Проблему надо было решить быстро, и министерство финансов придумало использовать вместо денег почтовые марки, печатавшиеся в память 300-летия Дома Романовых!
Правда, марки предполагались в качестве временной меры. Считалось, что по изготовлении достаточного количества монеты они будут изыматься из обращения.
Марки номиналами 1, 2, 3, 10, 15 и 20 копеек начали выпускать в сентябре 1915 года. В отличие от знаков почтовой оплаты, их печатали на более плотной бумаге с надписью на обороте «Имеет хождение наравне с серебряной разменной монетой» или «Имеет хождение наравне с медной монетой».
Одновременно с этим Министерство финансов начало заказывать монету на иностранных монетных дворах. Заказ на чеканку 10 и 15 копеек был размещен на Осакском монетном дворе в Японии.
Марки, меж тем, быстро изнашивались, загрязнялись и их такими отказывались принимать даже в государственных учреждениях.
Потом минфин все же решил выпускать боны мелких номиналов вместо монет. В 1916 году боны начали выпускаться номиналом 1, 2, 3, 5, 10, 15, 20 и 50 копеек. Менее чем за полгода разменных марок и бон было выпущено в обращение на 59,3 млн рублей. И боны не заменили в обращении марки, как это планировалось изначально. Они обращались параллельно, полностью вытеснив из обращения разменную монету…
Серебро и даже медь население продолжало прятать и выводить из обращения в огромных количествах, так как ни в финансовом, ни в военном положении Российской империи никаких улучшений не было. Наоборот, все становилось только хуже.
К весне 1916 года разменный кризис вновь дал о себе знать. Не хватало уже марок и бон, особенно трехкопеечных и однокопеечных. По постановлению Временного правительства от 21 сентября 1917 года был налажен выпуск разменных марок в 1, 2 и 3 копейки. Эти денежные знаки уже печатались без царского герба на обороте.
Народ рассматривал такие марки как временные заменители денег, от которых нужно побыстрее избавляться. Сомнения подкреплялись наплывом фальшивых марок. В западных губерниях редкая типография, пользуясь отсутствием полиции, не изготавливала миллионы марок – так как у этих денежных средств практически не было никакой серьезной защиты от подделок.
Правительство же все еще надеялось, что после выпуска серебряных и медных монет население начнет вскрывать заначки и вернет припрятанную монету в обращение, поэтому отделения Государственного банка все еще выдавали билонную и медную монету, да и чеканка ее продолжалась. Однако новые партии разменной монеты чаще всего оседали у спекулянтов…
В Государственном банке всерьез говорили о необходимости остановить изготовление медной и серебряной монеты. Был проект после Первой мировой выпускать никелевые монеты. Согласно исследователю российского денежного обращения В. В. Узденикову, сохранилась одна пробная никелевая монета 25-копеечного достоинства, а также полный набор маточников на Санкт-Петербургском монетном дворе для изготовления штемпелей никелевых монет четырех номиналов – 10, 15, 20 и 25 копеек, датированных 1916 годом.
Пробная никелевая монета 1916 года. Современная копия
Между тем война продолжала высасывать денежные средства из экономики страны. На основании постановления Временного правительства от 9 мая 1917 года аналогично однорублевым кредитным билетам стали изготавливаться и пятирублевки упрощенного изготовления, с нумераций только серии выпуска.
Также появился в обращении 1000-рублевый билет - «думская» (по изображению здания Государственной думы в Петрограде). В августе стали выпускать и 250-рублевый кредитный билет.
Кстати, есть интересный факт. Считается, что клише обоих денежных знаков были выполнены с использованием отдельных элементов, печатавшихся по заказу монгольских денег. Отсюда – изображение свастики как солярного знака на обеих купюрах (традиционный монгольский символ «Хас»).
Наконец, 22 августа 1917 года был начат выпуск казначейских знаков в 20 и 40 рублей – печально известных керенок (по имени министра-председателя правительства А. Ф. Керенского), наводнивших страну в Гражданскую войну. Знаки печатались отдельными листами, по 40 знаков на листе, и выдавались как целыми листами, так и отдельными экземплярами, отрезанными от листа.
Все эти заменители монет вскоре превратятся в обесцененный бумажный мусор. И марки, и боны, и керенки были выведены из обращения уже новой властью. По декрету Совета народных комиссаров от 8 сентября 1922 г. «Об установлении однородности денежного обращения», все денежные билеты прежних выпусков и суррогаты денежных знаков были лишены статуса платежного средства и до первого октября 1922 года подлежали замене из расчета 10 тысяч рублей за один рубль 1922 года.